Правда №80. Да будет порно!

[Анонимный Тинвульф дубль 3]

Реквестирую тред любимой нц-ы. Делитесь, аноны. Желательно по тв, но если из другого фандома, тоже можно И желательно без срача и опускания текстов/авторов Да будет порно!

Вопрос: ?

1. Да будет!		40	(100%)
Всего:		40

@темы: фандом

Comments

[Гость]

Это надо цитату тащить? Или можно просто где и в каком фике парой слов кинуть?

[Гость]

цитаты!
если я правильно понял тс и он говорит о том, что вчера было в сквиках

[Гость]

начну, пожалуй

стерек

Иногда Дерек бывает настоящей сукой. Растягивает его вот уже больше получаса, хотя это абсолютно не нужно, и при этом глумливо-заботливо интересуется, все ли нормально. Сука сукой.

И ладонью крепко придерживает за бедро, когда Стайлз пытается глубже насадиться на его пальцы, чтобы получить хоть сколько-нибудь удовольствия. Дерек точно знает, что делает - не дотрагивается там, где это необходимо, лишь иногда проезжает кончиками пальцев, так, что Стайлза просто подбрасывает вверх. У него член так и сочится смазкой, и Стайлз в очередной раз тянется, чтобы огладить себя. И в очередной раз застывает на месте, слыша низкое предупреждающее рычание.

Сука.

Кажется, Стайлз говорит это вслух - выдыхает, выхныкивает сквозь сжатые зубы - потому что Дерек растягивает губы в своей фирменной ухмылке и проворачивает запястье так, что у Стайлза пальцы на ногах поджимаются.

Он готов кончить прямо так, но Дерек опять останавливается, осторожно дует на покрасневшую и требующую к себе внимания головку. Стайлз инстинктивно толкается бедрами вверх, проезжает членом по губам Дерека и едва не скулит от секундного облегчения. Впрочем, эйфория длится недолго - Дерек отстраняется, вытаскивает из него пальцы с каким-то ужасным неприличным звуком. Зад глухо ноет, и Стайлз почти физически ощущает потребность быть заполненным.

Он закусывает нижнюю губу, лишь бы не начать умолять об этом. Яйца почти звенят от напряжения, и перед глазами все немного расплывается.

Дерек его лижет. Мышцы живота подрагивают под горячим ртом, и у Стайлза не остается никаких сил протестовать, когда Дерек ладонями раздвигает его ягодицы, выставляя его всего напоказ. Обычно он против этого - не может избавиться от ощущения неловкости, хотя Дереку, кажется, плевать. Словно спишь с настоящей собакой, которая хочет дотянуться до каждого сантиметра твоей кожи. Дерек тщательно вылизывает его, не обращая внимания на жалобные всхлипы; единственное, что может выдавать в этой ситуации Стайлз. А потом прижимается лицом еще ближе, так, что Стайлз все же приходит на мгновение в себя и старается оттолкнуть его руками. Пальцы скользят по влажным волосам, и Дерек опять рычит, точно пес над отвоеванным куском мяса, и этот звук вибрацией отдает вглубь Стайлза.

О Господи, выдыхает Стайлз, когда Дерек начинает трахать его языком, ох блядь. Дерек словно пытается сожрать Стайлза изнутри, и это самая непристойная мысль, которая приходила в последнее время на его ум.

Он уже готов кончить, когда Дерек осторожно сжимает основание его члена, и у Стайлза слезятся глаза. Пот течет по вискам, щекочет шею и бока, и Стайлз думает, что умрет. Позорно умрет во время секса со своим бойфрендом-оборотнем, и его тело будут выносить под белой простыней, чтобы не пугать лишний раз соседей.
Он наблюдает из-за слипшихся ресниц, как щедро Дерек размазывает по собственному члену смазку, прежде чем приставить его к заднице Стайлза.
Ох блядь.
Дерек вставляет ему одним движением, не пытаясь больше быть нежным и заботливым, и Стайлз хватается руками за изголовье кровати, стараясь отодвинуть момент встречи вышеназванного изголовья и своего затылка. Дерек не сдерживается - трахает его с одержимостью человека, дорвавшегося до лакомого куска, и Стайлза при мысли об этом обдает волной жара.

Иногда Дерек почти выходит из него, прежде чем вновь загоняет на всю длину, так, и каждый его толчок едва ли не сдвигает кровать с места.

Когда Стайлз чувствует узел, у него даже сил не остается, чтобы попытаться столкнуть Дерека с себя. Тот сосредоточенно движет бедрами, стараясь протиснуть свой чертов член как можно глубже, и Стайлз лишь жалобно стонет, когда узел оказывается в нем полностью. Все не так плохо, как было в прошлый раз, когда это стало неожиданностью для них обоих, и на этот раз это почти приятно.

Дерек прижимается губами к его шее и трется носом за ухом, обхватывая ладонью член Стайлза. Ему достаточно пары движений рукой, чтобы, наконец, кончить.
Дерек кажется таким открытым и взволнованным, что Стайлзу хочется забрать все свои нелестные слова. А потом, когда Дерек, наконец, спускает, и у Стайлза, вопреки всякому разумному смыслу, встает еще раз, на лице Дерека опять возникает самодовольная ухмылка.

[Гость]

ох блин, если цитаты, то, надеюсь, молю и умоляю про кат. а то с моей скоростью чтения, да со сквик соо....

[Гость]

Это надо цитату тащить? Или можно просто где и в каком фике парой слов кинуть?
ага, можно и куски текста

[Гость]

Россомаха/Циклоп, то, на что я дрочу холодными ночами

То, что начинается после этого, - это даже не драка. Это какая-то дурацкая возня в песочнице, думает Логан. Что за хуйня. Как бабы, честное слово: Скотт вцепился в его волосы, Логан скалит зубы и норовит откусить что-нибудь ненужное. Или оторвать. Хорошая идея, кстати. Это если Скотт оторвет что-нибудь ему – это опять не страшно. А вот оторвать что-нибудь Скотту… Идея крайне занимательная, Логан щерится в улыбке, упираясь коленом ему в пах.
- По-моему, тебе это не нужно, Скотти. - Он наклоняется и шепчет это Саммерсу на ухо почти нежно, получается дурацкий интимный момент; получился бы, если бы не абсурдность ситуации. – Может, убрать?
Колено сменяется пальцами, Росомаха сгребает в горсть яйца, сжимает мягкий член Саммерса и дергает. Тот рычит сквозь зубы какие-то невнятные ругательства, и Логан только хищно улыбается:
- Скотти, у тебя кишка тонка перейти с девчачьей болтовни на нормальную мужскую речь?
Он понимает, что его несет, но останавливаться не хочется. Сознание слегка плывет, и такое ощущение, что Скотт – течная сучка, а Логан – самец. В общем-то, вторая часть утверждения вполне верна, а вот первая… ну, верх абсурда. Была бы, если бы не одно маленькое обстоятельство.
- Ух ты, - говорит Росомаха, - какой. – Он сильнее сжимает пальцы на полувставшем члене, обводит большим пальцем головку, размазывая капли смазки. – Течная сучка ты сейчас, Скотти, вот ты кто. - Он нюхает свою ладонь, потом, лизнув пальцы, снова сжимает его член. – Правда, у сук не бывает такого зачетного хуя.
Скотт шипит, порывается было дернуться назад, вверх, куда угодно, главное – вырваться из хватки. Но попытка только доказывает реальность угрозы Росомахи: проще на самом деле остаться без члена, чем без его рук на своем теле.
Логану кажется, что его ухмылка скоро превысит пределы человеческих возможностей. Уголки губ болят, но издеваться над Саммерсом гораздо круче; боль слишком привычна для него, чтобы обращать внимание на мелкие физические неудобства. Губы улыбаться устали, ну правда, что за несерьезная хуйня.
- Бля, Саммерс, - шепчет на ухо Скотту Логан, - ты такое бревно, - он начинает дрочить ему, не переставая ухмыляться, - даже два бревна, я бы сказал.
- Отъебись, - шипит в ответ Циклоп.
- Детка, ты уверен? – Логан ржет, смех проходит по нему легкой вибрацией, дрожь перетекает в тело Скотта волной, и он не может сдержать стона.
Смех застывает на лице Росомахи довольной полуулыбкой-полуоскалом, он пристально смотрит в лицо Скотта, ни на миг не прекращая своих движений. Тот пытается бороться с собой, но потом сдается. Он поддается Логану, выгибается ему навстречу, сам толкаясь в руку, и эта покорность действует лучше всего сопротивления, которое он мог оказать: Росомаха замирает, но его бездействие внезапно оказывается почти болезненным.
Скотт со свистом втягивает воздух; когда он встречается взглядом с Логаном, ему кажется, что через его тело пропустили электрический разряд. Скотт зарывается пальцами в волосы Логана и тянет его на себя. Тот коротко рычит, наклоняется и впивается зубами в место, где шея переходит в плечо, а потом зализывает укус. Его руки вновь приходят в движение, и Скотт откидывает голову назад, закрывая глаза; так отлично получается делать вид, что ты тут совсем даже не причем.
Это продолжается долго, на каком-то почти животном инстинкте Скотт пытается не уступить, продержаться как можно дольше, но в выносливости у Росомахи трудно выиграть. Он кончает, чувствуя, что отключается, проваливается в какую-то черную дыру, а в себя приходит от того, что его живота касается что-то влажное. Росомаха слизывает с него его же сперму, забирается языком в пупок, кусает внутреннюю сторону бедра.
- Отъебись, - обессиленно повторяет Скотт.
- Прости, детка, я думал, ты имеешь ввиду «доебись».
Логан щурит глаза и бесстыже облизывается. Он садится, возвышаясь над Скоттом, и тот с отстранённым равнодушием смотрит на его член; он кажется ему огромным и отчего-то крайне притягательным. Скотт отворачивается, пытаясь не думать об этом, пока пальцы Росомахи сжимают его яйца, гладят вновь мягкий член, не настойчиво, как раньше, а как-то... спокойно и расслабленно, даже механически, и от этого равнодушия внутри что-то обидно дергается. Скотт садится, пододвигается ближе к Логану, игнорируя его насмешливо-заинтересованный взгляд. Сжимает его член, несколько раз двигает рукой, повторяет те же действия, которые проделал с ним Логан, но вскоре понимает, что это не то. Чего-то не хватает.
Какой-то странный голод терзает Скотта изнутри, в ушах стучит кровь, и, повинуясь инстинкту, он наклоняется; внутри все словно обливается кипятком, когда он целует головку члена Росомахи, обхватывает ее губами и ласкает языком щель.
- Охуеть блять, - выдыхает Логан, завороженно смотря на опущенную перед ним голову. Скотт склонен с ним согласиться: это и правда охуенно, в прямом смысле этого слова. Его собственный член уже давно вновь возбужден, и Скотт сжимает его в руке. – Скотти,
Облизав губы, он на мгновение замирает, а потом решительно опускается, отключая сознание, и начинает сосать член Росомахи. Скотту иррационально хочется отомстить, он помогает себе руками, забыв о себе, стремясь усилить возбуждение Логана, довести его, вывести из себя. Стоны застревают где-то в горле, Росомаха рычит и дергает его на себя за волосы. Это больно, губы с непривычки быстро устают, и Скотт пытается отодвинуться, но Росомаха держит крепко, начиная грубо трахать его в рот. Он кончает быстрее Циклопа, и тот давится его спермой, она течет по подбородку.
- Ну и блядский же у тебя видок, Саммерс, - хрипло тянет Росомаха, проводя пальцем по белесой струйке.
Логан не спешит убирать свой член из его рта, Скотт чувствует, что Росомаха все еще полувозбужден. Когда он все-таки неспешно отстраняется, Циклоп тянется вслед за ним, но потом сосредотачивается на себе, бешено дрочит, не сводя глаз с члена Росомахи. Кончив, Скотт, уже на грани помешательства, стонет и вновь прикасается губами к головке, слизывает сперму, не отпуская свой член.
- Господи. Блять. Твою ж мать, - рычит Логан, - ты, блять, соображаешь, что я тебя сейчас просто трахну как девку, Саммерс? – Он почти отрывает Скотта от себя и встряхивает как следует.

[Гость]

и еще стерек

с кноттингом

Каждый раз, когда Стайлз оказывается на полу (почему-то в доме Хейла они никак не могут добраться хотя бы до матраса), он сосредотачивает все свое внимание на том, чтобы бросить вызов Дереку. Тот низко рычит, почти не угрожающе, предупреждает скорее, когда Стайлз сводит ноги вместе и упирается руками в обнаженную (серьезно, почему тот всегда ходит полуголым? Он снимает футболку прямо перед появлением Стайлза на пороге?) грудь. Все, конечно же, бесполезно, потому что Дерека невозможно сдвинуть с места – его кожа такая горячая, что практически обжигает, а еще он невероятно тяжелый, и когда он опускается на Стайлза, из того словно весь воздух выбивает разом.

Дерек обнюхивает его, (словно собака), и его дыхание щекочет полоску кожи между задравшейся толстовкой и джинсами. Стайлз делает еще одну бесполезную попытку выбраться из-под Дерека, скорее из упрямства и еще, быть может, от того, что трудно подчиняться кому-то в самый расцвет пубертата, если этот кто-то вроде как его альфа и обеспечивает ему стабильный секс каждый раз, когда отец отправляется на ночную смену.

На этот раз рычание Дерека такое низкое, что волосы на руках поднимаются дыбом, и Стайлз чувствует, как страх гнездится в животе наравне с возбуждением, потому что ему шестнадцать, он все еще обычный подросток, но достаточно умный для того, чтобы понимать, с каким огнем он играет.

Дерек не человек, и в такие моменты Стайлз ощущает это как никогда остро.

- Почему ты никогда не водишь меня на свидания в приличные места? - он проглатывает окончания своего саркастического замечания в тот момент, когда Дерек задирает ему толстовку и начинает вылизывать правый сосок. И, черт его подери, это почти неприятно – Стайлз шипит, стараясь сдвинуться с места, но Дерек все так же крепко держит его за бедра.

У него синяки останутся, и в раздевалке все опять будут бросать странные взгляды на отметины, подозрительно напоминающие отпечатки чьих-то рук. Ха, напоминающие.

- Если хочешь, я могу отвести тебя в какое-нибудь людное место, - Дерек рывками стаскивает джинсы Стайлза (когда он успел их расстегнуть?) вместе с бельем , и, не беспокоясь тем, что они застряли где-то на уровне колен – у Стайлза по этому поводу не совсем приятное предчувствие – переворачивает его на живот. – По-настоящему людное, - его огромные ладони оглаживают задницу Стайлза, прежде чем собственнически сжимают. – На какой-нибудь воскресный пикник.

- Ты, - Стайлз и сам не знает, что хочет сказать, потому что его почти сразу вздергивают на локти и колени («о господи, только не говори мне, что оборотни любят делать это по-собачьи») , и он теряет остатки мысли. Скорее всего, Дерек специально выбирает эту позу, потому что она оставляет Стайлза совершенно незащищенным, полностью раскрытым и это так неловко, что он прячет лицо в руках. Это каждый раз неловко.

- А потом я выебу тебя прямо на глазах этих людей, - с мрачным удовлетворением обещает Дерек. – Так, чтобы каждый, чей запах я могу почувствовать на тебе, знал, кому именно ты принадлежишь.

- Я не твоя …сучка, - упрямо выдыхает Стайлз и взвизгивает – по-мужски, конечно же! – когда Дерек без предупреждения вставляет ему сразу два скользких пальца. О Господи.

- Ну конечно же, - легко соглашается Дерек, и делает круговое движение запястьем, от которого у Стайлза начинают мелко дрожать бедра и слабеть колени. Ладонь Дерека под животом, совсем (недостаточно) близко со стоящим колом членом единственное, наверное, что мешает ему распластаться прямо посреди грязного пола.

Дерек трахает его пальцами так нетерпеливо, что сладкий страх вновь разливается по всему телу, до кончиков пальцев, и, должно быть, его запах меняется, становится еще более…приемлемым, потому что Дерек трется собственным членом об его ногу, словно возбужденный пес.

О Господи, думает Стайлз, о Господи. Если бы я сейчас решил сказать нет, он не остановился бы.

(- Ты пахнешь как лучшая добыча, - сказал ему как-то Дерек, слизывая пот с его поясницы, - и мне не нужно твое согласие, чтобы знать, что ты действительно этого хочешь.)

И, видит Бог, Стайлз действительно хочет этого.

Когда Дерек вставляет ему, не заботясь о том, чтобы действовать медленно (они прошли этот этап после первого же раза, когда Дерек зализывал его раны), и делает резкое движение бедрами, разом оказываясь внутри Стайлза. Его ладонь надавливает на поясницу Стайлза, и тот прогибается, подставляясь, и на этот раз Дерек рычит удовлетворенно, получив, наконец, должное подчинение.

Влажные шлепки такие громкие, что перекрывают даже рваное дыхание Стайлза, и тот чувствует, как румянец разливается по щекам и еще ниже, прямо на грудь, там, где так бешено стучит сердце. Наверное, Дерек смог бы услышать этот звук, даже если бы не был оборотнем, и.
Дерек трахает его так эгоистично и при этом так сосредоточенно, как делает почти все, и Стайлзу кажется, что он уже вытер собой большую часть пола. Он не успевает даже подрочить самому себе, потому что руки единственное, что уберегает его лицо от довольно жесткой встречи с полом.

А потом он чувствует это. Член Дерека увеличивается в размерах, и Стайлз буквально задыхается.

- О Господи, - говорит он, почти скулит, инстинктивно стараясь выбраться из-под Дерека. – Вынь это, вынь это из меня немедленно.

Дерек лишь подтягивает его еще ближе – Стайлз теряется в ощущениях, ему неприятно, ему даже больно немного, ему горячо и так тесно, так невероятно тесно - и прикусывает плечо так сильно, что Стайлз захлебывается в немом крике.

Это не должно так возбуждать.

- Только мой, - Дерек так громко втягивает воздух, впитывая запах его желания. - Мой.

Стайлз кончает, хотя думает, что просто не в состоянии сделать это. Он кончает, с присвистом втягивая в себя воздух сквозь зубы, а Дерек продолжает оглаживать его ребра, и ложится прямо на Стайлза, все еще оставаясь связанным с ним.

Сам он спускает так долго, что Стайлз чувствует, как внутри него просто не остается места, и сперма стекает вниз по ногам, и это самое отвратительное, самое грязное, самое возбуждающее, что только могло с ним случиться.

Стайлз не уверен, что захочет повторить это в ближайшее время.

[Гость]

Россомаха/Циклоп, то, на что я дрочу холодными ночами
ыыы, это ж из моего первого и любимейшего фика по этому пейрингу. и первый прочитанный фик Аликс

[Гость]

простите, но это выше моих сил снарри, Снейп-перо!

Гриффиндорцы врут не меньше, чем все остальные! Возмущенно подумал Снейп, но потом вообще потерял способность к размышлениям, потому что Поттер машинально повернул его в руке и теперь посасывал кончик. С учетом нынешних размеров Снейпа, ощущение было по меньшей мере странным. Как будто Поттер медленно всасывал всю нижнюю часть его тела, причем кончик языка мальчишки задумчиво поигрывал с членом.
Это было блаженством. Прошли годы с тех пор, как с ним проделывали подобные вещи. И, не выдержав, он выстрелил в рот Поттеру струйкой синих чернил.

[Гость]

Это было блаженством. Прошли годы с тех пор, как с ним проделывали подобные вещи. И, не выдержав, он выстрелил в рот Поттеру струйкой синих чернил.
о да, детка ностальгия прям...

[Гость]

а то с моей скоростью чтения, да со сквик соо....

анон, не тупи, в сквик-теме этого соо вчера обсуждали дрочные куски и тс захотел отдельную тему. не со сквиками

[Гость]

Россомаха/Циклоп, то, на что я дрочу холодными ночами

анон, не дашь ссыль на полный текст/автора?

[Гость]

винцест, Сэм вселился в тело Дина, ганплэй

Зеркало в номере было старым, основательно потертым и поцарапанным, кое-где по краям проступила неприятная чернота. Да и размер был явно маловат, только если бы Дин согнулся в три погибели, но чертов ублюдок-извращенец, на время прикинувшийся его братом и завладевший диновым телом, приказал установить чертов осколок на полу у дальней стены, прямо в круге света от уличного фонаря.
Дин застонал сквозь зубы, когда влажная и чувствительная после душа кожа соприкоснулась с холодным линолеумом, покрывавшим пол.
- Молодец, все правильно, - сказал Сэм, и Дину захотелось пустить себе пулю в лоб.
Сэм заставил его принести даже собственную беретту, предварительно разрядив барабан. Долбаный псих!
Дин лег на спину перед чертовым зеркалом, похабно широко разведя колени и неудобно изогнув шею, рассматривая собственное, будто выставленное напоказ тело.
- М-м-м…идеально, а теперь подрочи себе.
Подрагивающие пальцы помимо воли обхватили вялый, поникший член, принимаясь медленно скользить по прохладной коже. «Хрен у меня встанет, сука». Он потер основание, цепляя волоски и изо всех сил надеясь, что вся эта затея обломается в корне.
- Встанет, детка, - прошептал Сэм.
Дина жаром обдало от вкрадчивого с придыханием голоса. Он принялся дрочить, слегка проворачивая ладонь при каждом движении, неспешно, но размашисто. Слабые хлопающие звуки натягиваемой на головку кожи оглушали. И Дин едва не взвыл, когда нагревающаяся от рывков плоть начала предательски твердеть.
- Смотри, Дин.
Дин зацепился взглядом за отражение, чувствуя жар, заливающий щеки и шею, и наблюдая, как темная, набухшая головка раз за разом исчезает между крепко сомкнутыми пальцами.
- Ниже.
Он опустил вторую руку на поджавшиеся яйца, забирая их в горсть – болезненно-сильно и начиная сжимать ладонь в четком равномерном ритме. Дыхание, редкими порциями вырывающееся сквозь зубы, казалось оглушительным. Дин изогнулся сильнее, принимаясь за дело всерьез и ни на секунду не сводя взгляда с собственного отражения.
- Еще ниже…
Он сжал мошонку, беззвучно застонав от чувствительной ласки, и сдвинул пальцы ниже на выступающий бугорок между задницей и яйцами, очертил горячую кожу подушечками и едва не взвыл, нажав несколько раз на сладко-болезненную точку.
Волоски в паху просто дыбом становились, и если бы не чертов приказ - Дин прогнулся бы сильнее, чтобы полнее выставить это чувствительное место. Приоткрытая головка заблестела выступившей смазкой, облегчившей рваные рывки, с которыми Дин дергал свой член.
- Знаешь, она горьковатая на вкус, - шепнул Сэм, - попробуй.
Дин всхлипнул, изгибаясь еще сильнее, практически пополам, на грани боли и, склонившись над собственным пахом, лизнул солоноватую влажную кожу, очерчивая языком по кругу. Было дико неудобно, ребра будто цеплялись одно за другое, но Дин, упираясь одной рукой в пол, продолжал лизать дырочку на головке, глотая собственную смазку и иногда забирая в рот самый кончик. Глубже не получалось, и он взвыл бы, если бы чертов ублюдок не лишил его голоса.
- Нравится, детка? – Сэм тихо засмеялся, явно забавляясь этим зрелищем. – А теперь, десерт.
Дин последний раз потер языком уздечку и со стоном откинулся на спину, принимаясь вкруговую водить пальцами по взмокшей, шершавой коже между ягодиц. Слишком сухо. Одной слюной здесь явно не обойдешься. Но Сэм молчал, прекрасно осознавая его мучения и не делая никакой попытки облегчить болезненно-сухое проникновение, когда Дин вставил в отверстие сразу пальца, тут же без передышки или, блядь, подготовки, начиная растрахивать себя резкими движениями. Один-два, снова один, затем сразу три. Кожу между ягодицами немилосердно жгло, а Дин, всхлипывая, пытался пропихнуть в себя четвертый палец.
- Если бы я захотел, ты бы вставил туда всю руку, Дин.
Дин закусил губу, проворачивая пальцы в узкой, сухой дырке и разводя шире ноги, чтобы хоть немного ослабить зудящие ощущения. Он вытаскивал пальцы, облизывая их, увлажняя, и снова вводил внутрь, как-то внезапно осознав, что именно последует дальше.
- Возьми беррету, детка.
«Нет, пожалуйста, нет». Он беззвучно забился, насаженный на собственные пальцы, продолжая сопротивляться и умолять. «Сэм, не надо...».
- Немедленно!
Пальцы сами обхватили гладкий ствол, тут же перехватив поудобнее, придерживая за рукоятку.
- Возьми в рот.
Дин закрыл глаза, поднося оружие к лицу, и забрал сразу до половины, бешено вылизывая языком, как раньше вылизывал собственный член. Прохладный металл нагревался во рту, отдавая легким горьковатым привкусом пороха, а неровные углубления, покрывавшие ствол, ласкали язык шероховатой неровностью. Сэм молчал, видимо наблюдая за этой картиной, и его шумное дыхание опаляло внутренности почище адского пламени.
Дин в последний раз облизал ствол, обильно увлажняя слюной и, извернувшись, приставил беретту к разработанной пальцами заднице.
Первый толчок вышел смазанным, поскольку в зеркале нихрена не было видно, кроме темных очертаний его распластанного по полу тела. На втором толчке он вошел глубже, едва не вскрикнув от ужасающе болезненных ощущений. Будто, блядь, на кол сел. Хотя, как не крути, ствол был все же поменьше в объеме, чем он опасался. Третий рывок едва его не доконал и Дин выматерился, понимая, что только что порвал себе задницу. Он полежал с минуту, привыкая к этому распирающему ощущению и чувствуя, как начала кровить кожа между ягодиц, и ввел ствол глубже, почти до середины насадившись на беррету.
Толчки были неровными и какими-то поспешными, Дин даже приподнялся на пятках, чтобы уменьшить напор. Рука дико ныла, вывернутая под неудобным углом, и Дин морщился уже не от ровной, саднящей боли в заднице, а от страха, что чертов ублюдок-таки сломает ему запястье.
- Глубже, детка… - Сэм практически шипел, явно сам пребывая в уже совершенно невменяемом состоянии, - глубже…
И Дин насадился до самого, блядь, упора, чувствуя стопор – полукружье спускового курка. Он принялся дрочить, бешено двигая кулаком по члену, и кончил, выплескиваясь так сильно, что казалось залил все вокруг вязкими, густыми потоками.
Он почти не запомнил, как всхлипывающий, словно от боли, Сэм заставил его вылизывать залитые спермой пальцы.

[Гость]

еще снарри, как же я люблю эту серию

Но как только он потянулся за первым свитком, длинная, мускулистая рука опередила его и смахнула все, что лежало на столе, на пол.
-Что за…- начал Снейп.
И в то же мгновение обнаружил себя лежащим ничком на столе и почувствовал, как полы его мантии заворачиваются ему на плечи.
Он ощутил прикосновение прохладного воздуха к обнаженной коже, но оно сразу же сменилось прикосновениями теплых рук. Настойчивых бесстыдных пальцев. Не важно, что он собирался сказать – единственное, что он смог произнести, было «Боже!». Руки Снейпа скользнули по гладкой столешнице, пальцы вцепились в край стола, а сам он поднялся на цыпочки в тот момент, когда в него вошел жадный влажный язык. «Боже!» превратилось в «Да!» и он ничего не мог с этим поделать. Казалось, его речевой аппарат начал мыслить самостоятельно.
Так же, впрочем, как и тело. От умелых прикосновений Поттера оно просто пело. Никто – вообще никто – никогда не целовал эту часть тела Северуса Снейпа, а Поттер вел себя как голодающий на банкете. Снейп содрогался, когда язык Гарри блуждал возле входа в его тело, опускался к яичкам. Покусывание, посасывание, пощипывание – все это исторгало из груди Снейпа нечленораздельные звуки и стоны.
Но все же ни руки, пощипывавшие и поглаживавшие его бедра, ни умелый язык не приводили Снейпа в такой восторг, как легкая щетина на поттеровском подбородке, слегка царапавшая и как бы согревавшая кожу. С губ его слетели слова, должно быть, какая-то тарабарщина, но Поттер понял его.
Он провел рукой по животу Снейпа, сжал его поднявшийся член и потянул его назад и вниз, так, чтобы взять в рот головку. Боль в согнутом под непривычным углом члене и прикосновения языка к головке сливались воедино и это ощущение, казалось, расплавляло остатки снейпова рассудка. Он инстинктивно выгнулся назад и Поттер сразу же ввел в него два пальца, растягивая его изнутри.
Несмотря на полную готовность, кончить он все же не мог, так как его яички были плотно прижаты к краю стола. «Да!» неожиданно превратилось в «Пожалуйста!» и это сработало. Поттер встал, просунул одну руку Снейпу под бок и резко приподнял его так, чтобы ослабить давление на яички, затем вновь склонился к его члену и стал сосать его так сильно, как только мог. Снейп не был абсолютно уверен, потому что голова его точно взорвалась, но все же ему показалось, что он никогда еще не кончал так долго и так мощно.
Буквально растекшись по столу, жесткая поверхность которого сейчас была для него мягче самой удобной перины, Снейп уже не протестовал, когда Гарри устроился между его все еще широко разведенных бедер и вошел в него одним сильным толчком. Придавленный его весом Снейп застонал, когда край стола врезался в его полувозбужденный, неимоверно чувствительный член и судорожно вздохнул, когда Гарри так же внезапно вышел из него. Круг замыкался, удовольствие от пронзающего его толстого твердого члена сливалось с резкой болью в паху, затем все сменялось пустотой и отсутствием и того и другого, и опять, и опять…до тех пор, пока он не мог делать ничего другого, кроме как стонать, тяжело дыша и уткнувшись лицом в поверхность стола.
Поттер толкнулся в него очень сильно и очень глубоко, и Снейп не смог сдержать крик, потому что в его член опять больно врезался край стола.
Его мускулы напряглись в ответ, и он услышал, как Поттер застонал, уткнувшись ему в шею, и почувствовал, что тот кончил.
Спустя вечность Поттер наконец вышел из него и отодвинулся, давая Снейпу возможность вздохнуть свободно. Пытливые пальцы сомкнулись на его члене, пощипывая и царапая неимоверно чувствительную плоть.
-Больно? – прошептал Поттер. Снейп кивнул.
- Может, мне остановиться?
Снейп решительно мотнул головой. Поттер мягко рассмеялся и неожиданно сильно ущипнул головку. Снейп содрогнулся всем телом.
- Боже, какой же ты сексуальный, - пробормотал Поттер, медленно и настойчиво лаская его член. Если бы это было в человеческих силах, Снейп кончил бы снова. Тем не менее, он выгнулся навстречу руке Поттера так далеко, как мог.
Поттер воспринял это как поощрение и склонился к его заднице, слизывая собравшуюся там сперму, лаская нежную плоть в паху, покусывая яички. Снейп был слишком увлечен собственными стонами «Мать твою, да, Гарри!», чтобы протестовать. Впрочем, даже если бы он и мог, он бы не стал этого делать. Уж слишком, чертовски было хорошо то, что он испытывал.

[Гость]

я знаю, что буду делать сегодня ночью
всем благодарностей в этом баре!

[Гость]

дж2, тройничек, клизма, дерти-толк, римминг

Кайл не церемонился с позициями, не осторожничал ничуть - мгновенно уловил, что Дженсен, пусть и с непривычки, выдержит - и поставил его на четвереньки в широкой ванне, быстро развел воду, впихнул насадку без смазки и сразу пустил сильный напор. Дженсен жалобно, разбито застонал - ему всегда нравилось играть с водой, когда дружил-трахался с Остином, сам пробовал несколько раз, но самому было не так.

Живот свело спазмом, но Кайл не отступил, не сдвинулся, только стал гладить успокаивающе раскрытой ладонью по дрожащим ягодицам, заставляя приподняться повыше, и Дженсен забыл на несколько долгих минут обо всем, кроме нестерпимого давления, которое какого-то черта так сильно заводит. А потом Кайл принялся говорить - хвалить грязно, унизительно, как малолетнюю шлюху:

- Умница, молодец, хороший мальчик. Сразу видно, что очень хочется получить в попку член. Не капризничаешь, не плачешь. Молодец, молодец, - и надавил больно, заставляя постанывать. Дженсен зажмурился крепко, сжал зубы, паникуя не от усилившихся спазмов, а от страха кончить слишком рано. Он сопел и терпел молча, старался не слушать и не шевелиться, но не выдержал наконец, невольно начал вертеть задом, хрипло постанывая.

- Иди, - Кайл проиллюстрировал приказ хлестким ударом и застыл на пороге, бесстыдно следя за каждым движением Дженсена. Потом кивнул на дверь, взял его под локоть и повел на кровать, заставил лечь на спину, развести пошире ноги, а сам устроился на коленях на полу.

Дженсен не мог вспомнить, когда в последний раз был так заведен. Навязчивое, натренированное постоянными фантазиями воображение подсунуло знакомую картину: а если Джаред сейчас зайдет? Он ведь все слышал, каждое слово, стон и шлепок. Каждую, блядь, каплю воды...

Член дернулся, и Дженсен охнул громко, а Кайл ткнул указательным пальцем - сухим, сссука - в чистую дырочку, зацепил ногтем кожу.

- Ну, говори, как будем тебя ебать, - заявил он громко и отчетливо.

Дженсен чувствовал, как загорелось лицо, несмотря на то, что все ощущения сосредоточены были внизу, и до него дошло вдруг, что стыд сейчас - исключительно физическая реакция: ему не стыдно ни капли; наоборот.

- Хочу твой язык, - огрубевшим, севшим голосом отозвался он и с вызовом глянул Кайлу в глаза. Они будто бы потемнели; язык, который Дженсен почти уже чувствовал внутри, мелькнул на нижней губе, тонкой, как у Джареда.

- И какого хера ты так редко кому-то даешь? - с неподдельным любопытством спросил Кайл. Дженсен низким рычанием приказал ему заткнуться и сделать хоть что-нибудь, но он нагло усмехался и ждал ответа, продолжая грубо дразнить пальцем: давление - ноготь - ласка по кругу. И смотрел теперь только в одну точку: следил, как подается жадный вход. Издевался.

Дженсен только сейчас понял, что Кайл игнорирует его член. Полностью. Как будто нету. Погладил перед ванной сквозь джинсы - и все, но то ведь было сквозь джинсы: Дженсен привык, что вид его голого стояка приковывает взгляд моментально. Дьявол, да он бы сам себе вставил, если бы мог! А этого невесть откуда вылезшего Кайла интересует исключительно его задница.

- Я сейчас кончу, - неожиданно для себя самого признался Дженсен.

- Тихо. Рано еще.

Он раздвинул Дженсену ягодицы и резко, грубо плюнул - Дженсен зашипел, хватая ноги под колени, подставляясь жадно слюне. Кайл довольно щелкнул языком и провел пальцем от яичек до ануса, останавливаясь совсем-совсем рядом. Дженсен взвыл от нетерпения, пальцы ног начали неметь, хотелось перевернуться, выставиться на четвереньках, выгнуть спину - будто бы если отвернуться, легче будет терпеть издевательство.

- Давай, открывайся, - пробормотал Кайл, повторяя движение пальца, сгоняя слюну вниз. Дженсен задохнулся: его дырочка раскрывалась сама собой, без всякого давления, сжалась снова, забирая влагу, и опять раскрылась. Медленная, но невиданно сильная пульсация.

Мурашки побежали по рукам и по спине, на лбу и груди пот выступил. Все от середины бедер до пупка свело сладко.

- Ооох... - Дженсен стиснул пальцы до боли, впился ногтями в кожу под коленями: отвлечься, как угодно, Господи, как он это делает?! Никогда в жизни Дженсен не кончал вот так - без стимуляции практически вообще.

- Смотри-ка, какой чувствительный, - прокомментировал Кайл. И без лишних слов, без предупреждения, наклонился и просунул язык внутрь.

- Пер-рестааань... - Дженсен ныл в голос: блядь, как бы сильно ни хотелось, так - слишком яркий контраст дразнилки и полного, бесстыдного, щедрого прикосновения. Кайл вместо ответа принялся лизать вкруговую - а потом резко отстранился и пережал ему сильными пальцами основание члена.

- Рано, - повторил он. Дженсен уронил ноги на кровать, извивался всем телом, пытаясь сбросить тяжелую руку, но Кайл упорно держал, уворачивался от ударов пяток, и вдруг усмирил неожиданно тихим голосом: - Спокойнее, ну. Тише, тише дыши.

- Я не... Не могу больше...

- Может, мне ненадолго оставить твою попку в покое, а? Вдруг вырубишься, и мне придется трахать твое спящее тело, - прежний наглый тон произвел эффект бьющегося стекла: шок, но шок неожиданно отрезвляющий. Дженсен снова начал дышать, болезненно-близкий оргазм отступил, и нужно было еще, еще влаги, и внутрь, глубже, хоть что-нибудь.

- Блядь, хоть так - но трахни, - сипло прорычал он.

- Громче.

- Выдери меня уже...

- Громче. Ты ведь разговорчивый, когда припирает, а, Дженсен? Чего хочешь? Говори.

Тон Кайла снова изменился, на этот раз - на до жути знакомый. Изнутри век сразу возник Джаред, как всегда, черт, вблизи оргазма: натренировал же себя, как ебаную собаку Павлова!

- Выеби меня, блядь, выеби меня! - невозможно было терпеть больше. Казалось, что вот-вот разорвутся яйца.

- Эй, друг. Ты что, не видишь - чувак просит? Невежливо как-то себя ведешь.

О, Господи, нет. Не может быть.

Дженсен замер с открытым в полустоне ртом, не заметил даже, что пальцы Кайла отпустили его. На секунду поверил, что Кайл задразнил-таки до полного отруба. Он смотрел во все глаза на стоящего в дверях Джареда - голого почти, в одних трусах, толстый член натягивает ткань похабно. Джаред потянулся к нему рукой, стал поглаживать медленно, деловито - вовсе не в бездумном возбуждении, а рисуясь откровенно. Встретился с Дженсеном взглядом и улыбнулся задорно.

- О, хей. Решил присоединиться? - Кайл лениво повернулся и доброжелательно кивнул на кровать.

- Мне кажется, вы это решили за меня, - фыркнул Джаред, не отпуская взгляда Дженсена, прищурился ехидно: - Дженсен знает, какая у нас в ванной акустика.

- Дженсен говорит, что ты натурал, - с той же ехидцей парировал Кайл.

- Не настолько, - хохотнул Джаред. Кайл понимающе рассмеялся в ответ и махнул рукой, подзывая его ближе.

Дженсена накрыло резко тем, что два мужика, планирующие его поиметь, не включали его в разговор, как будто так и надо. Как будто он тут лежал только для того, чтобы они решили, кто в какую дырку будет ему засовывать. И Джаред тут же озвучил его мысли:

- Ну, как будем?

- Я только что вылизал его попку, так что я ебу его первым.

- Справедливо.

- К тому же, после тебя даже я покажусь ему лилипутом, - Кайл облизнулся, подчеркнуто глядя Джареду в пах.

У Дженсена возникло ощущение, что он попал на съемочную площадку дешевого порнофильма, только вот смеяться над дебильными репликами почему-то не тянуло: Кайл встал, Джаред сделал шаг навстречу - и они одновременно вытащили из трусов готовые стояки и начали показательно их надрачивать, глядя друг на друга в упор. Кайл - Дженсен только сейчас заметил - был возбужден не меньше, чем он сам: влажный, напряженный, готовый кончить в любой момент. Но Дженсену уже совершенно было срать и на то, кто трахнет его первым, и на то, что он, блядь, действительно получит в себя - себе - Джареда: он чувствовал себя брошенной игрушкой, но совершенно не знал, что делать - жаловаться на шоу не хотелось. В конце концов его рука сама собой потянулась вниз, к едва смазанной Кайлом заднице. К черту двух придурков. Уже почти болело - так долго он оттягивал оргазм. Он со стоном облегчения всунул себе два пальца, провернул костяшки привычно, глядя неотрывно на то, как рука Джареда елозит по длинному стволу, и застонал снова, громче, не в силах сдерживаться.

Это отвлекло Джареда и Кайла от сеанса незапланированной дрочки на члены друг друга.

- Мне кажется, ему пора кончить, - заметил Джаред.

- Да, ты прав. Будет такой мягкой деткой, когда начнем его пялить.

- Тоже хочу попробовать его дырку сначала...

Такого Дженсен не ожидал. Джаред занял место Кайла у кровати и, грубо перехватив запястье, убрал его пальцы. Стрельнул хитро глазами из-под челки и нырнул вниз, с пошлым хлюпаньем проехался языком по ложбинке, а потом раскрыл руками, жестче, отчаяннее будто, чем до него это делал Кайл, и Дженсен почувствовал, как яйца дрожат, подбираясь.

- Давай, Дженсен, - сказал Джаред, глядя на него снизу вверх, и пощекотал едва ощутимо воспаленную кожу кончиком языка, а потом засунул на его место сразу два длиннющих, неумело-заводящих пальца. Дженсен начал кончать, неумолимо и долго, глаза закатились, он схватился за собственный член и стал дергать рукой судорожно, выдавливая сперму. Джаред трахал его пальцами глубоко и быстро, стараясь попасть в ритм, и Дженсен дрожал, сжимался крепко, безотчетно жаждал втянуть их еще глубже.

- Ох, блядь, гор-рячо... - расслышал он краем уха, а за возбужденным вздохом последовало полузабытое ощущение капающей на кожу чужой спермы: Кайл кончал ему на живот, на руку, на пульсирующий бешено член. Ага, значит, все-таки обратил внимание, засранец.

Джаред - Дженсен, не открывая глаз, узнал по запаху, и по тому, как просела кровать под его весом - завалился сбоку и стал тыкаться членом в бедро, куснул в плечо, вывернул больно сосок, отвлекая от накатившей лени. Дженсен повернулся к нему, приоткрыл рот - Джаред поцеловал его коротко, сухо, горячо.

[Гость]

анон, не дашь ссыль на полный текст/автора?

Да это и есть почти полный текст)))
вот Автора не помню, но пройдись до деанона команды, если не лень)

[Гость]

Гарри/Оливер, совсем немного

Оливер был восхитительный – сладкий, пьянящий, соглашающийся, жадный… Гарри не хотелось даже использовать магию, но пришлось наколдовать смазку – найти что-то в темноте было так же нереально, как оторваться от Оливера.
Гарри снова и снова входил в Вуда, что-то обещал, в чем-то клялся, он честно пытался заткнуться, но никак не получалось, словно прорвало что-то внутри.
Оливер кончил еще раз, дергаясь, сжимаясь, насаживаясь на член Гарри, ахая и хныкая, и Гарри отпустил себя. Черт, кажется, он даже рычал, пока кончал туда, в немыслимый жар и тесноту.

[Гость]

Да это и есть почти полный текст)))
вот Автора не помню, но пройдись до деанона команды, если не лень)

мне не лень спасибо

[Гость]

Да это и есть почти полный текст)))

вот уже год прошел, а как вспомню ту марвел-тим, так плакать от счастья хочется

[Гость]

ыыы, это ж из моего первого и любимейшего фика по этому пейрингу.

моего тоже

мне не лень спасибо

да не за что

вот уже год прошел, а как вспомню ту марвел-тим, так плакать от счастья хочется

я тогда от них много утащила, ох, были горячи и хороши

[Гость]

вот Автора не помню, но пройдись до деанона команды, если не лень)
О_о странно. я был уверен, что это Аликс....значит, похожий фик

[Гость]

дж2, дабкон, дерти толк 1

- Ты слишком большой, - закончил Дженсен оборванную минутой раньше реплику этим своим пидорским, жалостливым тоном; он облизывал Джареду пальцы с каждым словом. Тот глухо зарычал и просунул в горячий рот сразу три. Дженсен поморщился, вытащил пальцы изо рта, но тут же заменил их толстой головкой, сжал губы, не переставая елозить языком. Джаред не стал больше вмешиваться - педик сосал и впрямь мастерски, ни движения мимо, и пальцы такие ловкие, будто продолжение рта, и зубы - острые, но осторожные, и глаз не отвести от снующей между ног головы. Он стал двигать бедрами навстречу жадному рту, быстрее, резче, пихал все глубже и глубже в покорное, расслабленное горло, и Дженсен с каждым ударом принимал больше - больше, чем кто-либо за всю гребаную джаредову жизнь, - и все же, забрав половину, начал давиться, неизбежно, но Джаред только нажал сильней на затылок и глянул в яркие девчоночьи глаза, налитые слезами. Ах, черт... Подлая, хитрая тварь!

- Стоять! - рыкнул Джаред, резко отталкивая от себя увлеченного парня. Дженсен от неожиданности плюхнулся прямо на свою очаровательную задницу и тут же смерил Джареда возмущенным взглядом из-под мокрых ресниц. Джаред чуть было не сдался снова, разглядывая воспаленный алый рот, но фантазия о лупящих измученную попку боксёрах, как ни странно, помогла ему сосредоточиться. - Что, сучка, надеялся так легко отделаться?.. Не выйдет.

Эклз стопудово жалел уже, что связался со своим новым "подопечным": разумеется, ему нравилось грубо, нравилось подставляться сильным, нормальным мужикам, а не таким же пидорасам, как он, - но Джареду также было ясно, что обычно все оборачивалось игрой, и богатенький мальчишка привык сохранять контроль над ситуацией, даже лежа кверху задом под мужчиной вдвое его сильней. Джаред оскалился в ответ на несчастный взгляд: правильно, поплачь, детка, со стариной Падалеки такое не прокатит, даже не мечтай.

- Не надо... - попытался отшатнуться от неумолимой руки педик. - Я ртом закончу, ну пожалуйста...

- Иди сюда, - ласковый тон не вязался с похотливой улыбкой. Джаред едва не кончил, когда Дженсен тыльной стороной ладони отер слезы. Однако он все еще игнорировал протянутую к нему руку, и Джареда это начинало раздражать. - Вы же этого хотели от меня, верно, мистер Эклз?..

Если бы взглядом можно было убить, Джаред уже валялся бы где-то за креслом. Так-так, подстилка опять проявляет характер. Жутко захотелось вмазать по гладкой щеке с размаху, а еще лучше - по разработанным губам, послушать, как он скулит обиженно... Джаред провел свободной рукой по вспотевшему лбу, откинул назад сбившиеся патлы. Вот ведь скотина, даром что манерный пидор, а завел его так - майку хоть выжимай. Жарко еще тут, в зале...

"Мистер Эклз" наконец позволил боксёру притянуть себя ближе, в плен широко разведенных колен. Он склонился щекой на мощное бедро, обнял ногу - с виду покорный, готовый, а глазищи все еще сверкают молниями поверх сочащегося члена. Блядь, если он так и продолжит сопеть прямо на головку, все кончится совсем скоро.

- Сидячая забастовка? - Джаред погладил его по волосам, нарочито мягко, царапнул ногтем нежную кожу за ухом, спустился на шею. Дженсен задышал глубже, зажмурился, прикусил губу. Надо же, одно ласковое прикосновение - и мы уже таем. Самое время обломать мальчишку...

Пощечина вышла звонкой. Ничего горячее всхлипа вперемежку с жалобным вскриком Джаред в жизни не слышал. Как по команде, толпа вокруг ринга разразилась гомоном - тайм-аут закончился.

Вот и чудненько. Он грубо ухватил парня за талию и приподнял - тот среагировал мгновенно: явно привычным движением развел ноги, уперся коленями в спинку кресла по бокам Джареда, обвил руками за плечи, ткнулся носом в потную шею, приник всем телом к твердой груди. Он шмыгнул носом еще раз, будто утешения искал у своего же обидчика, но его выдавал чертов стояк, стянутый узкими брючками, который теперь упирался настойчиво Джареду в живот. Член боксёра, в свою очередь, грозил оставить мокрое пятно на дженсеновом бедре.

- Спусти штанишки, - выдохнул Джаред, перехватывая зубами влажное ухо. Дженсен не сдвинулся с места. Черт, какой же он весь был горячий, когда близко, дрожащий и твердый, рельефные мышцы под рубашкой напряженные, как во время драки. И пах он совершенно не как девица - терпкий классический одеколон. Джаред переместил руки с его талии на крепкий зад и вцепился в него всеми десятью пальцами, разводя ягодицы в стороны неимоверно широко. Дженсен забился в его руках, жадно потерся каменным членом - он что, вправду рассчитывал кончить себе в штаны?..

Джаред с сожалением пожертвовал одной рукой, протиснулся к пуговице дженсеновых брюк, дернул раздраженно молнию, стараясь не касаться чужого стояка, чтобы свой не потерять. Это, правда, ему ну совсем не грозило на данном этапе, и все же... мужик. Педик. Чужой хрен - тьфу, бля, да он без трусов!

- Блядь. Подстилка. Сучка. Дрянь! - из головы вылетело абсолютно все. Пришел сюда готовым, рассчитывал на это, планировал, дрочил, небось, на этот самый момент, вот же извращенец! Кровь гудела в низу живота, яйца подло сжались. Рука Дженсена, как по команде, змеей скользнула вниз, стиснула сильными пальцами толстенный ствол у самого основания - как раз вовремя. Джаред задохнулся.

- Ммм, подожди, - пробормотал Дженсен ему прямо в губы - страстно, томно. Перехватив контроль, он сразу перестал всхлипывать. Его глаза вот так, вплотную, казались еще больше, а ресницы - еще длинней. Красивые. Очень. Блядство. Джаред глубоко вздохнул, постарался сосредоточиться на этих деталях, чувствуя, что если Эклз сейчас сдвинет пальцы хоть на миллиметр, вытрахать из наглого мальчишки всю спесь он уже будет не в кондиции. Дженсен, впрочем, и не думал расслаблять руку. Странно - только что он, как и предполагалось, дрожал от мысли, что в его дырку засунут нереально громадный член, а теперь сам помогал Джареду перевести дух.

- Черт побери, какой же ты... - шептал Дженсен жарко, будто не мог сдержать поток слов, как Джаред секунду назад - ругательств. - Я знал, что ты горячий, но чтобы настолько... - Он зарылся свободной рукой в спутанные джаредовы волосы, стал водить ногтями по затылку медленно, успокаивающе, а потом - Джаред должен был это предвидеть, остановить как-то, но как?.. - накрыл его губы своими, пересохшими от возбуждения, и стал целовать в такт движениям руки: ласково прикусил нижнюю губу, провел по ней языком, снова прикусил. - У тебя такой грязный рот, - едва разобрал Джаред перед тем, как хитрый язык втянул-таки его в поцелуй - неторопливый, мокрый, расслабленный, неимоверно долгий, и это должно было быть отвратительно, но...

Джаред поздновато понял, что, как последний пидор, закрыл глаза на время поцелуя. Внезапно умелые пальцы отпустили его член, и пылающее твердое тело соскользнуло куда-то вниз. Джаред разлепил веки: Дженсен сидел у его ног на корточках, развязывая ботинки. Пальцы его определенно не слушались, щеки раскраснелись. Из расстегнутых брюк похабно выглядывала крупная намокшая головка, и на минуту отступивший жар неизбежно приближающегося оргазма накрыл Джареда с новой силой. Он вцепился обеими руками в подлокотники, чтобы не тянулись сами собой к стояку.

Дженсен справился с ботинками и аккуратно поставил их под кресло каблук к каблуку. Джаред откровенно испугался, что бесстыжий сучонок сейчас повернется, нагнется раком, снимая штаны, будет строить из себя отвратного дешевого стриптизера... и, бля, Джаред же кончит на месте! Фух, слава богу, не стал.

- Держи, - Эклз достал из кармана резинку и бросил ему. Потом аккуратно сложил брюки и повесил на спинку своего кресла, не без труда расстегнул мокрую насквозь рубашку, выбрался из рукавов, расправил, сложил рядом. Вот ведь... даже с текущим хреном, к которому, между прочим, еще ни разу не прикоснулся, о шмотках не забывает! - Ты лучше сними джинсы сначала, - критически оглядев распластанного по креслу Джареда, прокомментировал он. Деловой какой. Словно не его сейчас трахать будут. Ладно, снять джинсы - это мысль, конечно.

Дженсен, абсолютно голый и абсолютно, черт его подери, красивый, стоял на расстоянии вытянутой руки и терпеливо ждал. Джаред исподлобья наблюдал: точно, нервничает. Хорошо скрывает это, но нервничает зверски. Прекрасно. Сейчас будет красавчику месть и за наглость, и за поцелуй, и за то, что именно от него Джаред получил самый охуенный минет в жизни. Он торопливо надорвал упаковку и неуклюже, борясь с желанием ухватиться всей лапой за ствол, раскатал презерватив по члену. Туговат, но сойдет. У мальчишки, видать, арсенал на все случаи жизни. Блядь, да сколько ж мужиков в нем побывало?..

- Иди сюда, - хрипло произнес он, и сам себя не услышал. Ах да, там же где-то бокс параллельно, охренительные люди, между прочим, дерутся, ему, возможно, придется выступать против них через месяц-другой... А чем он тут занимается? Правильно. Ублажает человека, благодаря которому у него и появился шанс драться на этом уровне.

[Гость]

2

Дженсену не нужно было слышать, чтобы понять - да, вот сейчас... Он в секунду оказался на Джареде, чуть ли не напрыгнул на него, занимая прежнюю позицию, и сразу впился губами в губы, страстно, с гортанным стоном; Джаред обхватил его за талию, провел открытыми ладонями по спине вверх-вниз и вернулся к тому, с чего начал - грубо, жестко раскрыл дженсенов идеальный зад и принялся трахать пухлый измученный рот языком, намекая на продолжение. А потом резко отстранился, вспомнив об одной из самых противных деталей, проглотил ругательство и спросил:

- У тебя есть..? - Дженсен помотал головой, зажмурившись. Он двинул бедрами вперед, так, что Джаред животом почувствовал набухшие яйца, и, прогнувшись на широких ладонях, едва не насадился на Джареда одним движением. Джаред едва успел затормозить. - Ты псих. Драная, психованная, мазохистская дырка, Дженсен.

- Я... готовым пришел, - пролепетал Дженсен в ответ - и вдруг нервно рассмеялся Джареду в губы, растерял всю свою браваду, раскрылся, захлопал снова ресницами: - Я думал, мне... больше не понадобится. Не надо, пожалуйста. Не надо...

- Самоуверенная драная дырка, - заключил Джаред. А... пошло все. Напросился. Сам. Со своими бабками, модными шмотками, девчоночьими глазками и бесподобным ртом. Подстроил тут все, купил охранника, чтобы не совался, купил Мюррея, чтобы Джареда в эту ложу посадил, хрен его знает, может, и зрителей всех купил, чтобы орали, когда надо. И думает, что самого Джареда тоже купил. Окей, заплатил - получи. Напросился.

Он осторожно убрал одну руку, ущипнув легонько упругую кожу, распластал пальцы, удерживая дырочку открытой, и сам потянулся к педику за поцелуем. Тот проглотил наживку: обрадованно ответил, доверчиво приоткрыл губки, впуская внутрь чужой язык, и когда Джаред подтолкнул его чуть-чуть вверх, никак не отреагировал. Джареду казалось, что его пульс сейчас зашкаливал сильнее, чем у ребят на ринге. Вот так, еще немного, ну, детка...

Дженсен распахнул глазищи, почувствовав гигантскую головку, упирающуюся в его зажатый зад. Он, судя по всему, потерял дар речи: замотал головой, вцепился Джареду в плечи мертвой хваткой - больно, черт, ногти-то острые! Первым же побуждением было сделать больно в ответ, и он сделал. Можно было бы подумать, что Дженсен - мужик все-таки, не девка, захочет - вырвется, но так просто оказалось ухватить его за бедра, потянуть на себя и толкнуться одновременно навстречу, изо всех сил засадить в обалденно тесную, охуенно горячую, уже наверняка сто раз использованную дырку.

Кажется, он закричал. Кажется, Дженсен обливался слезами, а уж член его однозначно упал. Но это все унеслось куда-то на задний план. Здесь, сейчас, Джаред собирался натянуть богатого избалованного педика - натянуть полностью, до конца, до самого, мать его, основания. Он ведь утерпел, не захотел посмотреть, как мальчишка будет давиться его спермой, вылизывать потом головку дочиста - и оно того, черт подери, стоило.

- Джаред... Господи... Больно... Вытащи... - заплетающимся языком умолял его Дженсен, раздирая отполированными ногтями джаредовы плечи, извиваясь всем телом, пытаясь соскочить.

- Терпи, сучка, детка, сладость моя, господи, шлюшка, - с каждым словом Джаред накручивал его на свой член, ниже, еще ниже, дьявол, как горячо, тесно, и не нужно сдерживаться, не нужно заботиться, - ты же педик, сладкий Дженни, - черт, Дженни - охуенно подходящее для этой бляди имя, - ну же, солнышко, давай, прими меня всего, ты же бывалая шлюха, ты можешь, Дженни, детка, да, черт, блядь, какой же ты сладкий...

- Пре...кра...ти... Пожа... луйста, Джаред, больно, больно, Джаред, как же больно, хватит, Джаред, больно, - Дженсен продолжал бормотать спутанные мольбы в ответ на джаредовы ругательства, едва двигая губами. Глаза его закатились, он перестал даже сопротивляться: повис безвольно у Джареда на шее, уцепился в майку на спине, склонил голову на плечо, позволил цепким сильным пальцам вести его бедра круг за кругом, насаживать толчками - вверх-вниз и с каждым разом ниже; а когда Джаред наконец вошел в него до конца и остановился, совершенно охренев от самого факта, что он в кого-то вошел до конца, Дженсен с трудом поднял голову, уставился ему в глаза, упираясь лбом в лоб, и неестественно отчетливо, как робот, произнес: - Ты меня разорвал, Джа-аред.

И его трясло, всем телом трясло, и он сжимался из последних сил, и не опускал глаза, даже когда Джаред начал дергать его туда-сюда судорожно, бешено, толкаясь в растянутую до предела дырку с влажным хлюпаньем вспотевшего зада по кожаному креслу. Чертов Дженни - ну чего оно все крутится теперь на языке, имечко это бабское?.. - словно хотел его загипнотизировать, и от вида перекошенного, измученного, мокрого лица он слетел с катушек даже сильней, чем от бессвязного шепота боли, и забормотал снова, сбивчиво, то и дело жадно впиваясь зубами в распухшую нижнюю губу мальчишки, да, мать вашу, вот именно так, чтобы принимал не только его член, но и все оскорбления - глаза в глаза, рот в рот:

- Больно? Ммм, какая капризная, ммм, блядь, Дженни-сладенький, ммм, будет еще больней, ммм, умммница, хоро... ммм... хорошая дырка, больно, ммм? Больно, Дженни, ммм, детка?.. Нууу же, давай, сожммммись, чтобы я кончил, нууу же, Джен...ни... о господи, да, вот так, ох мать твою, еще немного, сейчас, Дженни-сучка-детка-дырочка моя-Дженни...

[Гость]

кусок из ориджа про "жену" огра

Рин подошел к ним буквально сразу же и, решительно ухватив за руки, потянул к дому. От неожиданности оба брата даже не сопротивлялись и послушно последовали за "женой", сопровождаемые одобрительным свистом. Уже дома Рин так же молча переоделся, снял и аккуратно сложил все драгоценности, а затем тщательно отмыл лицо от краски. Оба огра наблюдали за его манипуляциями с легким недоумением, ожидая объяснений, а парень словно бы специально медлил, думая о чем-то.
- Мне кажется, я знаю, как можно решить вашу проблему, - наконец сказал он, оборачиваясь к братьям. Олаф зло рассмеялся и пнул нив чем не повинный стул. Камр, как более сдержанный, ограничился снисходительным взглядом.
- Малыш, я не очень понимаю как... - начал было он, но Рин перебил его.
- У людей случается так, - быстро заговорил он, - что некоторым мужчинам не интересны женщины. Им... нравятся другие мужчины.
- Это как это? - удивился Камр. - Что значит - нравятся?
- Это значит, - Рин покраснел, - что они предпочитают заниматься сексом с мужчинами.
Олаф закашлялся и посмотрел на него с явным недоумением.
- Это, прости Гарг, как? Куда? Каким образом? Малыш, тебе случаем Кара не подсунула "видящих" грибов? А то многим после них мерещится всякая чушь.
Запинаясь и мучительно краснея, Рин начал объяснять как и куда, от чего лица обоих братьев вытянулись от изумления.
- Эти люди - настоящие извращенцы, - пробормотал Олаф, выслушав рассказ. - И это при том, что у них хватает женщин! Слушай, Рин, а ты откуда все это знаешь?
Секунду назад Камру казалось, что более красным Рин уже выглядеть не сможет. Оказалось, он был неправ. Парень стал просто пунцовым.
- Я лет в пятнадцать понял, что девушки мне безразличны, - заикаясь, сказал он, смущенно глядя на огров. - У меня был друг... он-то и рассказал мне все.
- И показал, я подозреваю, - со вздохом заметил Камр. Рин кивнул. - И все равно я не понимаю, как это возможно... э-э-э... чисто физиологически.
- Я могу показать, - едва слышно проговорил Рин. - Я уже несколько дней об этом думал и понял, что не против. Я... я наверное даже хочу этого... По крайней мере, мне интересно.
- Я отказываюсь в этом участвовать, - замотал головой Олаф. - Это какое-то безумие! Так не делают!
- С другой стороны, - задумчиво протянул Камр, глядя на брата, - что бы теряем? Я за то, чтобы попробовать, хотя тоже думаю, что из этой затеи ничего не выйдет. Рин, ты хоть понимаешь, что это противоестественно?
- Может, выскажетесь после? - с лукавой улыбкой заметил тот, заметно осмелевший после своего признания. - Вдруг вам понравится?
Камр посмотрел на Олафа, и тот скептически пожал плечами. Что ж, в любом случае они действительно ничего не теряли.
- Ну, и что нам делать? - сдавшись, поинтересовался Камр.
- Идите в мою комнату, я сейчас! - воодушевленно вскинулся Рин. - А я только сбегаю в кладовую.
- Эй, куда? - крикнул ему вслед Олаф, но парень уже скрылся за дверью. - Ну что, пойдем?
Камр только развел руками в ответ.

Ждать не пришлось, Рин появился очень скоро, сжимая в руках кувшин с растительным маслом. Олаф удивленно поднял бровь.
- Мы возвращаемся к вопросам кулинарии?
- Это пригодится, - туманно объяснил Рин и поставил кувшин на пол. А потом принялся раздеваться. Камр внимательно наблюдал за ним, чувствуя неясное предвкушение чего-то неизведанного. Волнующего. Рин разоблачался медленно, и это позволяло настроиться на нужный лад, хотя здоровый скептицизм никак не желал покидать мысли Камра. Он очень сомневался в успешности всей этой затеи, но если малышу так захотелось... Камр просто не находил в себе сил отказать ему, после героического выступления на Поляне, когда тот не побоялся влезть между двумя дерущимися ограми. Да и, по правде говоря, трахаться хотелось до умопомрачения. Вдруг все-таки повезет.
Рин, раздевшись, направился к нему и опустился на колени перед полулежавшим на постели огром. Осторожно коснулся ладонью его щеки, провел пальцем по губам, задев выступающий клык, и Камр замер, обомлев под этой нехитрой лаской. К такому он не привык - секс с Ольгицей всегда был прост и незатейлив, без всяких лишних движений. Рин же явно собирался изучить его лицо подушечками пальцев, поглаживая надбровные дуги, щекоча прикосновениями щеки и подбородок. Камр прекрасно знал, что многие люди сочли бы его уродливым, но Рин, казалось, любовался им. А потом произошло совершенно неожиданное: он прижался губами к губам Камра и осторожно лизнул их языком. Тело мгновенно отреагировало жесточайшим стояком. Камр тихо зарычал и положил руку на шею Рина, не позволяя ему отодвинуться, но тот и не думал об этом. Наоборот, он сам прижался теснее, гладя шею и плечи огра, не отрываясь от его губ. Где-то рядом потрясенно выдохнул Олаф, но Камру было не до брата. Рин как раз добрался до завязок его штанов и, преодолев преграду, стал ласкать закаменевшую плоть.
- Ляг, - прошептал он, и Камр послушно выполнил просьбу. Его заставили приподняться, чтобы стащить штаны вниз, а потом Рин, лихорадочно облизав губы, склонился над напряженным членом. Такого Камр не испытывал никогда. Во-первых, лежать и ничего не делать во время секса ему еще не приходилось, поэтому в первый момент он чувствовал себя довольно неуютно, но потом... Потом он едва сдерживался, чтобы не подаваться бедрами вверх, где-то на самой границе восприятия помня о том, что это может поранить Рина. Тот, казалось, вообще не думал об этом, лаская его член с неистовой страстностью, так, что Камр просто на какое-то время выпал из реальности, а когда вернулся, то обнаружил в теле приятную легкость и расслабленность, а на лице крайне довольного собой парня - собственную сперму. От этого зрелища поникший было член снова ожил, но желанному продолжению решительно помешал Олаф, вклинившийся между братом и Рином.
- Сейчас моя очередь, - рыкнул он, бросив на Камра угрожающий взгляд. Олаф уже успел раздеться и был полностью готов принять участие в процессе. Рин мягко толкнул его в плечо, прося лечь рядом с братом.
- Попробуем по-другому, - пробормотал парень и потянулся за кувшином. Оба огра наблюдали за ним с живейшим интересом.
- Что он делает? - шепотом поинтересовался Камр, глядя как Рин вылил немного масла себе на ладонь, а затем принялся втирать его между ягодиц.
- Не знаю, - скривившись, ответил Олаф. - Но это масло я больше не ем ни-ког-да.
- Не бойся, - хмыкнул Камр. - Там в подполе еще два кувшина. Но что он, собственно, делает?
Следующая порция масла отправилась на член Олафа, к чему тот оказался совершенно не готов. Нет, из предварительных объяснений Рина они кое-что поняли, но представить себе это в реальности оказалось совсем другим делом. С изумлением Камр понял, что ему даже нравится увиденное. Зрелище блестящих от масла пальцев Рина, гулявших по члену брата, завело его нереально, а уж когда парень, коротко выдохнув, оседлал бедра Олафа и начал осторожно опускаться на его возбужденную, немалых размеров плоть, то Камр и вовсе едва не потерял над собой контроль.
Рин, зажмурившись, начал медленно двигаться вверх и вниз. Олаф наблюдал за ним широко распахнутыми глазами, и недоверие на его лице постепенно сменилось удивлением, удивление - заинтересованностью, а заинтересованность - удовольствием. Он тяжело дышал, крепко удерживая Рина за бедра, а тот откинулся назад и явно тоже наслаждался происходящим. Как?! Камр не мог ничего понять. Ладно, женщины, они природой предназначены для этого, но мужчина... Люди совершенно точно продвинулись в этом вопросе гораздо дальше, и Камр внезапно почувствовал себя несправедливо обделенным. Он придвинулся ближе и, вспомнив, как Рин аккуратно ласкал его ладонью, принялся поглаживать спину и живот парня, стараясь не оцарапать. С губ Рина сорвался глухой стон, которому вторило рычание Олафа. Подумав, Камр сдвинул руку ниже и обхватил член парня пальцами, решив что ему будет это приятно. Его ожидания полностью оправдались: Рин буквально выгнулся, бормоча что-то невразумительное, и задвигался быстрее, толкаясь в его ладонь. И тут уже не выдержал Олаф. Издав совершенно дикий звук, он опрокинул Рина на спину и резко вошел в него, вырвав полу-всхлип, полу-стон. Камр, испугавшись до смерти, уже собирался броситься на помощь парню, когда понял, что тот совершенно не протестует против происходящего. Наоборот, Рин закинул ноги на спину Олафу, стараясь прижаться теснее, и громко стонал, но в его голосе не было боли - одно кристально чистое удовольствие. Камр замер на месте. Великий Гарг! Как вообще устроены эти люди?!
Долго Олаф не продержался, измотанный былым воздержанием и новыми, совершенно убийственными ощущениями. Рин, как заметил Камр, кончил вместе с ним, просунув руку между их телами и самостоятельно доведя себя до оргазма. Зрелище захватывало. Камр, возбуждение которого никуда не делось, толкнул брата в плечо, вынуждая посторониться, и навис над расслабившимся парнем.
- Я тоже так хочу, - требовательно сказал он, и Рин улыбнулся.

Позже, над крепко спящим Рином, Карм и Олаф заключили джентльменское соглашение, выразившееся в двух тезисах. Первый из них гласил: никому и никогда не рассказывать о случившимся, а Рина беречь пуще глаза - вдруг он такой у людей один? Согласно второму, нацеленному на ближайшее будущее, парня следовало недели на две освободить от всех работ и запереть дома. В спальне. С кувшином масла и двумя изголодавшимися по ласке ограми. Порешив на этом, оба брата тут же уснули, уложив почти бессознательного Рина между собой. Чтобы не замерз и не сбежал. Да и просто, так было уютнее.

[Гость]

продолжайте

[Гость]

вот из якоря вонговского, джей2 тройничок, но здесь пока двойничок, с мелким Джеем

Джей незаметно придвинулся ближе, и Дженсен повернулся к нему всем корпусом, посылая предупреждение настороженным взглядом.

Зря, конечно, он позволил себе смотреть.

Линии рукавов и воротника отчерчивали золотистый загар от гладких, нетронутых солнцем плеч и груди. Соски выделялись темно-розовыми тугими точками на светлой коже, мягкая, едва заметная дорожка волос от пупка спускалась за резинку шорт. Хотелось пройтись по ней губами до самого конца, заставить мальчишку растерять всю браваду – многого ему наверняка не потребовалось бы. Дженсен принудил себя поднять взгляд выше, но легче не стало. Отчего-то припухший – губы он кусал, что ли? – рот складывался в полуулыбку, челка упала на лоб, делая Джея еще младше на вид, будто его настоящий возраст был недостаточно нелегальным.

После целых суток, проведенных рядом с двойниками, Дженсен начал ехать крышей: чудилось, что в одном просвечивают черты другого; едва ли не надуманное, как казалось раньше, сходство стало бросаться в глаза. Дженсен не мог воспринимать их одинаково, Джареду он доверял – в некоторой, необходимой для работы, степени – и держал за равного. К мальчишке относился настороженно и немного, чего таить, пренебрежительно, хотя и не мог не уважать за сообразительность и целеустремленность. Два образа наслаивались один на другой, и Дженсена коротило, как от несовместимости данных. Как если бы маяк по точному, оцениваемому в целое состояние лучу оказался неверным.

И только в одном Дженсен реагировал на обоих одинаково.

Черт, черт, черт бы их побрал!

Джей чуть приоткрыл рот, сглотнул отчетливо и, будто к дикому зверю подбирался, осторожно придвинулся еще на дюйм. Так и не нашедшее выхода желание забурлило с новой силой, накрыло помутнением рассудка и пульсирующей твердостью в штанах.

– Пожалуйста, – прочитал Дженсен по губам Джея и рывком опрокинул его на лопатки.

Хотелось обозвать его маленьким жадным засранцем и гораздо, гораздо грязнее, чтобы запылал от стыда, от кончиков ушей и до самой груди. Хотелось перевернуть на живот и отшлепать, чтобы задница горела под ладонью, хотелось сделать так, чтобы он пожалел и больше не раскрывал рот на то, что не по зубам и не по возрасту.

Резинка пояса даже не притворилась, будто выполняет свое предназначение, беспрепятственно пропустила внутрь руку Дженсена – шорты явно были Джею велики. Горячий член упруго лег в ладонь, и Джей всхлипнул в губы Дженсену тонко, сладко. Рот у него был мягкий, жаркий и до смешного жадный. Язык толкался в рот Дженсена, хозяйничал нагло, скользил по зубам, изучал изнутри. Злость мешалась с возбуждением – проучить бы мальчишку, чтобы на всю жизнь запомнил не крутить задницей перед кем попало. Не вовремя кольнула дурацкая, но стыдно приятная мысль: а может, он перед кем попало и не крутил.

Не дождавшись продолжения, Джей вцепился в плечи Дженсена и принялся двигаться сам, толкаясь в кулак, безжалостно сбивая под собой покрывало в бесформенную кучу. Бедро Джея легло Дженсену между ног приятным давлением, и он начал невольно подаваться вперед-назад, подхватив ритм. Джей запрокинул голову, подставляя светлое беззащитное горло, и Дженсен не удержался: прошелся губами, оцарапав попутно щетиной нежную кожу. Тихий, неожиданно низкий стон – и по пальцам потекло горячо и мокро.

Дженсен замер. Рука, на которую он опирался, чтобы не давить на мальчишку всем весом, начала затекать, но оторваться от зрелища не получалось. Грудь Джея ходила ходуном, напухшие губы блестели, спутанные волосы липли ко лбу. Краснел он так же, как Джаред – пятнами.

– Дай я, – выпалил Джей, еще не восстановив дыхание, но упрямо найдя глаза Дженсена плывущим взглядом. – Дай, пожалуйста!

– Чего тебе еще, жадина? – не удержал смешка Дженсен, но послушался упершейся в грудь узкой ладони и, перевернувшись, опустился на кровать спиной.

Два затяжных поцелуя спустя Джей резко сполз вниз и принялся копошиться в районе дженсеновой ширинки. Видимо, застежка ремня оказалась слишком сложным механизмом на данный момент, но помочь Джей не дал, с раздражением отшвырнув руку Дженсена. После минуты напряженного сопения он таки справился с пряжкой, добрался до болезненно твердого члена и… Ого, ох, такого Дженсен не ожидал.

Опыта мальчишка явно еще не набрался, но Дженсен от первого же прикосновения горячего языка едва не кончил. Джаред лизнул раз, два на пробу, а потом попытался взять в рот.

– Зубы, – тихо предупредил Дженсен, инстинктивно вздрогнув.

– Извини, извини, я… – торопливо забормотал Джей, словно опасался, что за провинность его поставят в угол. Господи. Более несвоевременной ассоциации не придумать. – Я не буду больше, прости. Я…

Дженсен мягко, но настойчиво положил ладонь на взлохмаченный затылок, прерывая поток слов. Джей понял правильно: взбодрился и принялся за дело с еще большим энтузиазмом. На этот раз старательно следя, чтобы не задевать зубами.

Мысль о том, что один из самых неумелых минетов в жизни Дженсена оказался одновременно одним из самых возбуждающих, должна была бы встревожить. Позже, может быть. Несчастных несколько минут – и Дженсен уперся пятками в матрас, чувствуя, как неумолимо накатывает сладкая волна. Оттолкнул Джея, заставив того неловко плюхнуться на пятую точку, и кончил, едва успев накрыть головку ладонью.

– Ого, – одобрительно прозвучало от двери. Блядь, как они умудрились не заметить возвращения Джареда? Сколько он там уже торчит, наслаждаясь бесплатным шоу? – Ого. Вы, я вижу, зря времени не теряли. Мне уйти погулять еще?

[Гость]

имсоартур раз

Если уж совсем начистоту – Имс любил члены.
Было в сексе с мужиком что-то очень простое, яркое, дразнящее. Можно было не париться и быть любым. Совсем. Напрочь.
Но не в этом случае.
Не когда ты из-за дурной самоуверенности просадил самого себя, потом тебя переиграли, купили твою жизнь и полностью подчинили. Когда твои умения и знания никому не нужны, желания – не важны. Когда ты даже не шлюха, нет. У шлюхи всегда есть выбор.
А ты – просто дилдо, искусственный хер, резиновая кукла.
И все же у Артура оказался очень красивый член. Который даже не был полутвердым, когда Имс ощутимо приложил Артура в плечо, роняя на кровать и ломая ногти о болты на его джинсах.
Но стоило Имсу грубо обхватить ствол, как Артур изогнулся на кровати, вытянулся в струну и стал звеняще-тихим.
Имс постоянно видел Артура в идеально сидящих брюках, обтягивающих бесподобную задницу, но и подумать не мог, что при эрекции у него такой… большой. Идеально-большой, естественно-большой, сбалансированный, ровный, правильный, подходящий именно ему… Картиночно-прекрасный.
Боже. Какие дебильные мысли!
Имсу было неудобно, сухо, от Артура исходил больной лихорадочный жар. Он лежал полностью одетый с расстегнутой ширинкой и оголенным членом, и все это выглядело дико, неправильно, слишком сложно для Имса.
Он ткнулся пальцами в плотно сжатые губы Артура и велел грубовато:

– Оближи.

Когда Артур разомкнул губы, Имс услышал мучительный тихий стон. Казалось, Артур все это время запирал его во рту, и он вырвался, стоило разжать зубы.
Артур принялся вылизывать пальцы Имса и его ладонь. Имс думал просто собрать немного слюны, но Артур так самозабвенно, так увлеченно ласкал его языком, так тщательно проходился между фаланг, так нежно ласкал каждую ямочку и каждую мозоль на ладони – что Имс замер, отвлекся, позволил и повелся, против всех правил желая втрахать Артура в кровать.
Чувствуя, как давит на член шов джинсов, как пах омывает щедрыми волнами возбуждения, Имс понял, что наглый засранец снова его поимел. Заставил. Вынудил среагировать.
Имс взбешенно рыкнул:

– Довольно!

И грубо взялся за член Артура мокрой ладонью.
Артур вцепился длинными пальцами в покрывало, подаваясь навстречу руке Имса. Он согнул колени, выломался перед Имсом, удерживая бедра на весу.
Имс отдрачивал ему яростно, зло, не церемонясь, делая все, чтобы Артур кончил как можно скорее.
Собственное тело жгло ядовитым желанием, и Имс успел сдрейфить, успел подумать, что сделает сейчас нечто страшное, недопустимое, сломает тонкие кости Артура, накажет его так, что завтра теперешний стыд покажется укусом комара…
Но тут Артура выгнулся на пределе, упираясь затылком в матрас и беззвучно стискивая белые зубы. И выплеснулся на руку Имса горячим.
Имс залез на кровать, встал на колени над Артуром и освободил член.
Артур смотрел снизу вверх мутным взглядом, облизывал губы, и даже попытался приподнять голову и лизнуть член Имса снизу, но Имс надавил ему на лоб, не разрешая двигаться.
Хватило десяти судорожных движений, и Имс кончил Артуру на лицо, успевая удивляться тому, как жадно Артур старался поймать языком капли спермы.

– Через несколько часов… – задыхаясь после оргазма, произнес Имс, – мы будем квиты, Артур.

Он вышел из комнаты на непослушных ногах. Он сейчас увидел… что-то. Имс не мог разобраться. Что-то, давно уже происходящее между ним и Артуром, вот только у Имса не было никаких названий.
И ярость никак не желала утихать в груди.

имсоартур два

Он проснулся от чужого присутствия.
Пистолет остался на тумбочке, и Имс мысленно просчитал план действий. Впрочем, если вошедший вооружен, Имс ничего не успеет.

– Имс, это я. Я слышу, ты проснулся.

Блядь.
Имс открыл глаза. За окном совсем стемнело. К тому же пошел дождь, Имс слышал, как настойчиво лупит по краю карниза одна особенно наглая струя воды с крыши.
Имс повернулся к силуэту Артура, вытянулся на боку, согнул локоть и оперся щекой о ладонь.
Артур не шевелился. Он был в пижаме, и Имса раздражало, что лица Артура не видно в темноте.

– Скажи, Артур, – начал Имс, чтобы разрушить идиотское молчание, – это все имеет ко мне хоть какое-нибудь отношение? Или тебе просто хочется трахаться?

Под ногой Артура скрипнула половица.

– Просто… – ответил он. Сложил звуки в слово, да и все.

Имс улегся на спину и сцепил под затылком пальцы. И спросил в потолок:

– Зачем пришел?

Артур вздохнул тихо-тихо.

– Имс… Не заставляй меня произносить это вслух.

Имс усмехнулся потолку.

– Тебе придется сказать, чего ты хочешь, детка. Потому что если требуется тебя выебать – без проблем. Еще успею до истечения контракта. А вот если ты хочешь, чтобы у нас случился секс… Прости, красавец. Ничего не получится. Ты никак не сможешь меня заставить.

Артур ощутимо вздрогнул на слове «красавец», и Имс сообразил, что потырил его у Джезы. Да и хрен.

– Первое, – едва слышно шепнул Артур, и Имс откинул одеяло приглашающим жестом.

Артур очень медленно забрался в кровать. Он был босиком, и ледяные стопы холодом обожгли Имса, когда Артур вытянул ноги.

– Может, разденешься? – насмешливо уточнил Имс, и Артур неловко стянул пижамную куртку и штаны, выкинул их из постели на пол.

Имс навис над ним, разглядывая, настраиваясь, возбуждаясь по заказу.
Артур плавно поднял руку, положил пальцы на шею Имса. Имс позволил притянуть себя ближе, и только когда дыхание Артура смешалось с его собственным, когда Артур приоткрыл губы для поцелуя, Имс, отстранившись, запечатал ладонью его рот.

– Ну же, детка. Ты должен знать такие вещи. Бляди не целуются.
– Не надо, Имс! – отчаянно прошептал Артур. – Не надо… так…
– Не боись, солнце! – весело тряхнул головой Имс. – Все будет в лучшем виде!

И повел вниз руку.
Член Артура упирался Имсу в живот, и удержаться оказалось невозможно. Имс потер головку, пощекотал мошонку и коленом раздвинул длинные ноги Артура.
И проник пальцем внутрь, скользя по теплой смазке.

– Да ты подготовился! – восхищенно присвистнул Имс, проталкивая сразу второй палец.

Все будет еще проще. Последнее испытание, и если Артура укатать, он до утра не придумает ничего больше. И Имс станет свободным человеком с восходом солнца.
Имс потянул на себя Артура, помогая подняться, и перевернул на живот. А потом вздернул его за бедра.
Было еще слишком рано. Несмотря на смазанный зад, Артур не был готов, но он послушно прогнулся в пояснице, подставляясь.
Имс не смог себя заставить засадить ему вот так. Просто не смог.
Он пересчитал пальцем все позвонки на худой спине и закончил у копчика, снова проскользнув в Артура.
Артур перестал сдерживаться, или просто больше не мог. Он пылко стонал, крутил задницей, всхлипывал, отпуская себя с каждым движением пальцев Имса. Он открывался каждым воспаленным стоном, невнятным шепотом, сбивчивыми просьбами и угрозами, которые Имс не мог разобрать.
Имс оставил Артура, чтобы дотянуться до лежащего возле пистолета бумажника, там завалялся презерватив.
Артур так и остался кверху задницей, опирающийся на локти, ждущий и готовый.
Когда Имс вошел в него, вздрагивая с отвычки от тесноты и болезненного сопротивления чужого тела, Артур совсем притих.
Имс против воли любовался красивой спиной Артура. Он слушал, как бежит по карнизу вода, и представлял Артура призраком, сумеречным существом, нереальным, нездешним. Артур уже взмок от напряжения, пот каплями выступал на шее и скатывался по позвоночнику. Имс наклонился и лизнул спину Артура, не успев себя остановить.
Артур был соленым, как настоящий живой человек. И жарким. И еще Имсу очень хотелось глубже.
Он вломился до конца, и обратно, и снова вперед, он трахал Артура широко и сильно, стараясь направлять движение чуть вверх, чтобы все было правильно, идеально, под стать идеальному Артуру.
Имс надавил на загривок Артура, вминая его лицом в подушку, заставляя распластаться по кровати. С оттягом хлестнул его по ягодице, и Артур застонал сквозь зубы, глухо, болезненно. Имс, не прекращая двигаться, наклонился к потному затылку Артура и промычал ему в шею:

– Давай… сделай себе хорошо.

И Артур жалобно ахнул, и просунул под себя руку.
Теперь Артура подкидывало навстречу. Жар перетекал из него в Имса, Артур делился им щедро, расходуя себя без остатка.
Имс прислушался, ему казалось очень важным уловить, что же говорит Артур, и уже торопясь к развязке, Имс услышал сбитое:

– Хорошо… господи, господи, как хорошо… не могу, я не могу, как…

Имс прижался губами к шее Артура, и оргазм потащил его, перекрутил жгутом.
Артур зашипел сквозь стиснутые зубы и кончил вслед, пытаясь совладать с колотившей его крупной дрожью.
Когда под веками завершили пляску огненные молнии, Имс подался назад и стянул резинку.
Артур безвольной куклой остался лежать на животе.
Имс улегся рядом и поцеловал его чуть пониже лопатки. Это было сильнее его, блядь! Очень уж хотелось.
Артур слабо зашевелился, а потом с усилием повернулся к Имсу, поморщившись. Имс подумал, что Артур лежит сейчас в луже собственной спермы.
Артур выглядел как человек, который хочет улыбнуться.
Имс чувствовал себя как человек, который полжизни просидел в темной комнате.
Артур потянулся за поцелуем, и не расцветшая улыбка горела на его губах.
Имс изогнул бровь и отстранился. Бляди не целуются.
Артур поперхнулся своей улыбкой.
Они лежали лицом друг к другу, и у Имса в голове было до гула пусто.
Артур поднялся на ноги, собрал с пола вещи и, пошатываясь, вышел из спальни. Через минуту Имс услышал, как Артура выворачивает внизу, в его комнате.
Имс подумал, что надо спуститься, узнать, помочь… Но все стихло, и Имс сам не заметил, как провалился в нервный сон, наполненный глючными кошмарами из немецких немых кинолент.

[Гость]

вот из якоря вонговского, джей2 тройничок, но здесь пока двойничок, с мелким Джеем

[Гость]

дж2, римминг, фингеринг

Дженсен упирается руками в кафельную стену, покрытую сомнительными зеленоватыми пятнами и разводами и, закрыв глаза, подставляет шею прямиком под обжигающий поток воды, изредка отряхиваясь, когда отдельные назойливые струйки затекают в уши. Джаред с минуту любуется мокрой, скользкой, почему-то кажущейся стеклянной или даже бархатистой спиной и, улыбнувшись, крепко вжимается в Дженсена всем телом, надежно фиксируя чужие запястья собственными, словно онемевшими, пальцами. Эклз резко дергается, будто от удара током, принимаясь яростно вырываться из удерживающего его жестким кольцом полуобьятия.
- Тише, - шепчет Джаред, задыхаясь, когда стремительно твердеющий член задевает горячую, распаренную кожу ягодиц.
- Охуел? – Дженсен шипит и извивается как заправская гадюка.
Правда, его движением не хватает резкости или даже крохотной правдивости, а злое упертое сопение постепенно сменяется тяжелым загнанным дыханием, отдающимся взрывной волной в паху и почему-то в чувствительном местечке между горлом и сердцем. Борьба выходит короткой и безрезультатной, впрочем, как всегда. И Джаред вновь улыбается, как последний дурак, когда Дженсен все чаще проезжающийся скользкой от воды задницей по чужому стояку, с каждым разом удлиняя эту своеобразную игру в недовольство, не прижимается окончательно, откидывая голову на джаредово плечо.
Джаред не церемонится. Первый иннинг Эклз просрал всухую. Впрочем, как и все последующие. Он, естественно, даже и не догадывается-то толком, вплотную притираясь круговыми движениями, буквально, блядь, насаживаясь на джаредов член. Парни из команды о чем-то весело галдят, подзуживая Дженсена глупыми намеками и обсуждая сиськи какой-то там Рози с французского отделения. Им невдомек, что их хваленый Эклз течет сейчас хуже самой жадной суки, шлюхи или бляди, пока Джаред, опустившийся на колени, принимается жадно вылизывать его от копчика до яиц, дроча чужой член медленными, дразнящими движениями. Полно. Сильно. До предела натягивая кожицу на головке, и ощущая ровную, четкую пульсацию под крепко сжатыми пальцами. Эклз скребет ногтями белый кафель, пока Джаред влажно целует горячую, крепко сомкнутую дырку, раздвигая мокрые ягодицы до предела широко, заводясь от необычного горьковатого привкуса. Он буквально всасывает сморщенную, покрытую редкими волосками кожу вокруг входа, улыбаясь, когда обезумевший от этого дикого, ни с чем несравнимого, кайфа Эклз всхлипывает, сгибая ноги в коленях, и приседает, самостоятельно упираясь в джаредов дразнящий язык. У него просто крышу срывает, когда его вылизывают там. Особенно тогда, когда вдоволь наигравшись языком, принимаются целовать взасос, словно в рот, сильно толкаясь в гладкую, сжимающую глубину.
- Дженсен? Дженс? Ты там уснул? Или представляешь буфера Рози?
Джаред отрывается от этой невероятной по вкусу задницы и, игнорируя дернувшегося вслед за его языком Эклза, гладит пальцем медленно приоткрывающийся вход. Вот так. По накатанной. Сильно и, в то же время, невесомо. Они делают это в тысячный раз, а Джаред, принявшийся неспешно дрочить собственный член, все никак не привыкнет к тому, насколько податливым может быть Дженсен, когда хочет. Сразу два пальца – это, конечно, немного сильно, но Дженсен стонет, грозя вот-вот похерить их хлипкую конспирацию и, заставляя товарищей по команде разразиться довольным хохотом.
- И верно, Дженни, не все же тебе мячи гонять. Иногда, нужно поработать и битой.
Джаред тихо смеется, легонько шлепая мгновенно поджавшуюся ягодицу и, резко раздвинув пальцы, толкается языком между ними, почти пополам сгибая беззвучно скулящего Эклза, заставляя встать в бесстыжую раскоряченную позу, полнее выставляя собственную дырку.
От него невозможно оторваться. Джаред часами готов вылизывать ему задницу, лишь бы слушать эти загнанные, хриплые звуки, от которых ведет не хуже первоклассного косяка. Он добавляет третий палец, входя глубже, слегка поворачивая кисть при каждом рывке, напоминающем крученную подачу. Дженсен дергает задницей, вбирая еще глубже, сильнее и, заведя назад левую руку, обхватывает джаредово запястье стальным кольцом, принимаясь двигать им в себе, словно чертовым фаллоимитатором. Джаред дрочит в такт этим размашистым, сводящим с ума движениям, покрывая дрожащие ягодицы быстрыми, жадными поцелуями.
Ему вполне хватает пары рывков для того, чтобы, загнанно дыша, кончить на мокрый пол, почти на полсекунды опередив заходящегося стонами Дженсена, расписывающего сейчас покрытую стекающими капельками воды стену напротив.
Почему-то кажется, что проходит несколько часов, а навскидку всего пара минут. Хиттеры по-прежнему обсуждают чьи-то там достоинства и переругиваются, выясняя у кого больше. А Джаред улыбается, надо сказать совершенно по-идиотски, не прекращая разглядывать покрасневшие лицо и шею обессилено сползшего на пол Дженсена. Он наслаждается этим послеоргазменным абсолютно вымотанным выражением и, легко целуя немного колючий от щетины подбородок, говорит:
- С победой.